Цивилизация
Светская жизнь «Кинотавра» стала оживать с приездом Анатолия Чубайса, но за сутки до этого выдалось еще одно развлечение: сгорел вертеп на воде «Плотforma», принадлежащий металлургическому королю Андрею Скочу. Не сказать, что гостей фестиваля это расстроило — скорее, наоборот: клуб перестал выбрасывать в ночную атмосферу децибелы. Где-то в прессе «Плотформу» назвали «площадкой «Кинотавра», но это враки: фестиваль никогда там ничего не проводил.
Старые светские традиции «Кинотавра» уходят в прошлое. Каждый год на протяжении многих лет подряд Антон Табаков делал раков в огуречном рассоле и кормил ими друзей в таверне. С этого года господину Табакову раков запретили врачи, и он лишил раков и всех остальных. Но обед от Табакова все равно был: специально для него в Абхазии поймали камбалу и доставили на «Кинотавр». (Такой свежей и сочной рыбины в самом Сочи почему-то не найти.) Господин Табаков кормил камбалой на верхней палубе корабля. Среди гостей были режиссер Павел Чухрай и продюсеры Игорь Толстунов с Сергеем Сельяновым.
Атмосфера стала рабочей до такой степени, что за обедом в знаменитой хинкальной глава Фонда кино Сергей Толстиков, режиссер Павел Лунгин, режиссер Станислав Говорухин и ресторатор Антон Табаков отказались от пива и за поеданием пхали и хинкали спорили о композиторе Шенберге. В итоге господин Толстиков, заглянув в айфон, зачитал по-немецки биографию венца, такого «Кинотавр» не знал никогда.
К середине фестиваля появились «Таня — Валя» (Татьяна и Валентин Юмашевы), и благодаря их приезду в VIP-палатке состоялся первый приличный вечер. В начале «Кинотавра» там играл продюсер Сэм Клебанов, который специально для этого привез из Москвы свою аппаратуру. Было громко и тухло — нередкое сочетание в светской жизни. Потом приехали Юмашевы, и в палатке включили классное зарубежное ретро. Активнее всех наяривали рок-н-роллы сами «Таня — Валя».
Приехал Чубайс, и город встал. Все было перекрыто. Четыре кресла в лучшем ряду Зимнего дворца были оставлены для охраны. Сам Анатолий Чубайс сел с краю. На него тут же налетел рой фотографов, и бизнесмен все время краснел: то ли от загара, то ли от смущения. Это был самый снимаемый персонаж на «Кинотавре». Позже на кинофестиваль приехал немецкий актер Тиль Швайгер, так ему не досталось и половины внимания, выпавшего на долю Чубайса. Появление Чубайса оказало странное воздействие на кинематографистов: они стали шалить, упражняться в остроумии и тихо хихикать.
Последним светским мероприятием был завтрак журнала Hello! в ресторане «Синее Море». Затем красная дорожка закрытия. Раньше по ней под дикие восторги публики ходила группа «На-на», а теперь зрители с той же силой рукоплещут Владимиру Хотиненко и Сергею Маковецкому. И после объявления призов всех звезд ждал ужин от главы фестиваля.
Гран-при получила картина Павла Руминова «Я буду рядом». На просмотре не было почти ни одного узнаваемого лица (за исключением жюри). Даже завсегдатай показов писательница Виктория Токарева — и та не пришла. Дело в том, что до Гран-при Руминов успел наснимать всякой чумы. И в него особо никто не верил. Кроме того, господин Руминов — абсолютный аутсайдер кинотусовки: он никого не знает, его не зовут в таверну на ужины, и пропуска в VIP-палатку у него тоже нет.
Но его картина не заигрывала ни с жюри, ни с фестивальным мейнстримом, ни с тусовкой. Фильм не старался понравиться. Снят был в почти документальной манере, и, казалось, все, кроме исполнительницы главной роли Марии Шалаевой, игравшей на разрыв аорты, не играют, а живут на экране. Это настолько шло вразрез с фестивальной модой, что жюри пришлось оправдываться за свой выбор.
На кинофестивале «Кинотавр» существует ритуал, когда критики после награждения по одному вылавливают членов жюри и спрашивают: «Неужели ты голосовал за это говно?» Обычно член жюри тушуется и переводит стрелки: «Я? Ты что! Я за другое хотел, это все Пупкин». В случае с «Я буду рядом» глава жюри Владимир Хотиненко сразу заявил со сцены: «Как говорил персонаж одного из конкурсных фильмов, «извиняться я не буду». Так вот, жюри горой стояло за свой выбор.
«Вы это серьезно?» — спросил критик у члена жюри режиссера Николая Хомерики. «А вы это серьезно?» — зло ответил режиссер. Никто не ожидал, что Хомерики, сам снимающий фестивальные мрачняки, будет страстно защищать Руминова.
На ужине у Роднянского гости разделились строго на две части — левый фланг и правый фланг. «Левым» в последний вечер «Кинотавра» на кино было наплевать. А «правые», среди которых были глава жюри Владимир Хотиненко и режиссер Андрей Звягинцев, продолжали яростно обсуждать Гран-при. В середине вечера господин Хотиненко поднял тост: «За наше с вами одиночество».
По инсайдерской информации, на этот раз жюри было почти единодушно. Два человека слегка склонялись к другому фильму, но потом согласились с мнением большинства. Сухие функции, в которые давно уже превратились продюсеры и критики, этого выбора не понимали и резко не принимали. «Вы поймите, — говорил за ужином член жюри режиссер Бакур Бакурадзе режиссеру Андрею Звягинцеву. — Важно ведь, какую эмоцию вызывает картина».
«Я буду рядом» вызывал эмоцию «жить!». И это, если хотите, манифест, вызов и огромная победа жюри: умственному предпочли человеческое.
